"Макеевка История города (1917-1941) Книга 2"

История Макеевки часть 2  

Авторы: Николай Хапланов, Елизавета Хапланова

В книге повествуется о периоде в истории Макеевки, охватывающем время с начала Гражданской войны 1917 года  и до начала Великой Отечественной войны.
Примечание:
в настоящее время ведется работа по наполнению сайта материалами из книги. Информация периодически обновляется.

Содержание

 



Баллада о блюминге. Часть 10

Сложно анализировать происходившее в те годы. Тяжело осознавать, сколько прекрасных, достойных нашей памяти людей пострадало в то время... Но был, к сожалению, к стыду, и такой период в нашей истории.

Георгию Гвахария было всего 36 лет... Но за тот короткий данный ему срок он успел принести много пользы, оставил после себя хороший, светлый след. И замечательным напоминанием этому служит макеевский, первый советский, блюминг.

Орджоникидзе по-прежнему активно интересовался делами на заводе. На состоявшемся 5 января 1932 года Президиуме ВСНХ, где обсуждалась работа Макеевского завода и его реконструкция, выступил и Серго.

- Строительство на макеевском заводе, - сказал Орджоникидзе, - отнюдь не является простой реконструкцией завода. На самом деле вместо старого завода, дававшего в довоенное время 200 тысяч тонн чугуна, строится новый завод, который в 1931 году дал уже 465513 тонн чугуна, в 1932-м он должен дать 751640 тонн, а в 1933 году мы должны довести мощность завода до миллиона тонн и больше. Это фактически постройка нового завода, равного по мощности Кузнецкому. Мы должны обеспечить заводу такое же внимание и такое же ударное снабжение, какое мы дали в этом году Кузнецкстрою и Магнитострою...

А 26 апреля того же года вагон наркома, где он и жил, и работал во время своих частых поездок по стране, прибыл в Макеевку, на металлургический завод. Ведь совсем недавно, в начале апреля здесь была задута новая печь. И Георгий Константинович стремился поскорее увидеть ее своими глазами. Любая победа нашего завода становилась и его победой. Вот и в этот раз глаза его сияли необыкновенным огнем при виде своего детища!

Многие часы провел в тот день Серго на заводе. Обошел все цеха, каждую домну, каждый уголок. Доменный цех, мартен, электросиловая, прокат, блюминг... Везде он подолгу изучал систему работы, беседовал с различными специалистами, интересовался мнением простых рабочих, расспрашивал их о насущных проблемах. Интересовали его не только производственные дела, но и жилищные, материальные условия жизни людей. До всего ему было дело!

Георгин Константинович
(Серго) Орджоникидзе

Именно в тот приезд он познакомился со знаменитым обер-мастером завода Иваном Григорьевичем Коробовым, о котором мы уже упоминали. С ним у Серго сложились в дальнейшем очень теплые отношения. Коробов бывал вместе с женой в гостях у Орджоникидзе в его кремлевской квартире, запросто приходил в наркомат, бывая в Москве.

Вот как Иван Григорьевич вспоминал ту первую встречу с Орджоникидзе:

«Стою на литейном дворе, вижу: шагают со стороны газомотора большой группой люди. Директором завода в это время был Генак. Идет, значит, Генак, идет наш главный инженер Гулыга и еще многие, которые мне не знакомы. Кто-то мне показал наркома. Он одет был просто: длинная серая шинель, сапоги, защитного цвета фуражка без звезды. Сам небольшого роста, грузноватый, большие черные усы, нос крупного калибра, горбом. Меня подзывает Генак и обращается к Орджоникидзе:

- Вот, товарищ Серго, это товарищ Коробов, коренной макеевский доменщик. У него большой стаж по доменным печам, хороший практик. Имеет троих сыновей, все металлурги.

Орджоникидзе на меня глядит. Глаза большие, черные, блестящие, как черного налива владимировка-вишня. Подает руку. Ладонь большая, пухловатая. Спрашивает:

- Как ваше здоровье?
Кавказец. Говорит с акцентом.
- Не ваш ли сын работает в Енакиеве начальником доменного цеха?
- Мой, товарищ Серго. Павел,
- Знаю его. Крепко там взялся. Ну, а у вас как? Как дела? Как работается?
- Если временем располагаете, могу вам пояснить.

Сунул под руку мне свою ладонь и повел с собой. Идем и разговариваем». 

Иван Григорьевич, рассказывая о проблемах завода, откровенно всем поделился, указал на то, что необходимы новые воздуходувные машины, мощные паровозы, железнодорожные пути. Серго слушал очень внимательно, почти не задавая вопросов. У него было удивительное умение выслушивать собеседника.

О многом говорили в тот день Серго и Коробов. А затем по предложению Орджоникидзе Иван Григорьевич пообещал, что макеевцы вызовут на социалистическое соревнование кузнечан.

- Вот и хорошо. А через год я приеду к вам и подведем итоги, - обрадовался нарком.  

 

Баллада о блюминге. Часть 9

Макеевцы, конечно, в своем ответном выступлении дали обнадеживающий ответ, обещание не подвести творцов блюминга...

Но это было сложно, почти нереально. Процесс шел очень медленно. Земляные работы практически еще не были начаты. На строительной площадке находилось 15-20 грабарей, которые в день могли вывезти лишь около 50 кубометров земли.

7 июня 1931 года был брошен клич: «Каждый молодой макеевец обязан вырыть на участке блюминга 7 кубометров земли!». И на следующий же день молодежь ринулась на трудовой фронт завода - с лопатами, носилками, молодым задором, с лозунгом «Даешь блюминг!» Инженер отдела реконструкции и расширения завода Константин Федорович Водолазский часто рассказывает приехавшей молодежи о будущем гиганте...

Но проблема была не только в медленных темпах работы, но и в неумелом руководстве, недопонимании некоторых администраторов значимости данной стройки. На это обратил внимание и нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. И потому решил внести корректуру в руководство строительством. Он направил в Макеевку своего молодого соратника, человека деятельного и ответственного - Георгия Виссарионовича Гвахарию.

Ему было всего тридцать лет, но он успел зарекомендовать себя талантливым хозяйственником, серьезным и решительным по характеру. Именно такой человек был необходим заводу. Его задача состояла в том, чтобы всеми своими силами и знаниями поспособствовать быстрейшему пуску блюминга, причем с правом на месте разрешать все организационные и оперативные вопросы.

Удивительна судьба этого человека - одновременно и яркая, и трагичная.

Родился Гвахария в грузинском городе Кутаиси. С пятнадцатилетнего возраста участвовал в революционном движении в Кутаисской губернии. Затем работает в Тбилиси в Закрайкоме под руководством Г.К. Орджоникидзе. С 1922 года учится в Москве в институте внешней торговли, после чего его направляют на работу в Лондон - в торговое представительство СССР в Англии. 

После возвращения в Москву работает в Наркомате тяжёлой промышленности на нескольких руководящих должностях. И наконец направляется в Донбасс, где руководит ударными стройками. Георгий Гвахария строил Луганский паровозостроительный завод, Донецкий металлургический завод, Зуевскую ГРЭС, Штеровскую ГРЭС, Макеевский металлургический завод... Он первым в металлургической промышленности Советского Союза отказался от государственной дотации, переведя макеевский завод на полный хозрасчёт.

Георгий Виссарионович Гвахария был ближайшим другом и сподвижником С. Орджоникидзе. И даже находился в квартире С. Орджоникидзе в день гибели последнего. Возможно, именно это не лучшим образом сказалось на его дальнейшей судьбе и судьбе его близких...

Г.В. Гвахария был человеком весьма увлеченным своим делом. Он был избран членом ВЦИК, в 1935 г. награжден орденом Ленина. Георгий Виссарионович являлся автором многочисленных статей в газетах «Правда» и «За индустриализацию».

Но наступает 1937 год... Пик репрессий...

И даже такой активист, великолепный руководитель, человек, готовый вершить великие дела, оказался в числе «неблагонадежных». Гвахария был арестован. В материалах архивного уголовного дела сказано, что он арестован «по обвинению в участии в контрреволюционной троцкистской организации». Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Г.В. Гвахария к высшей мере наказания - расстрелу, с конфискацией всего принадлежащего ему имущества. 2 сентября 1937 года приговор был приведен в исполнение.

Подобная участь постигла и жену Гвахария, Варвару Владимировну, экономиста по образованию, которая была одним из инициаторов Всесоюзного движения жен инженерно-технических работников. Она была также арестована и осуждена 4 ноября 1938 года на 8 лет исправительно-трудовых лагерей, а в 1941 году повторно привлечена к следствию, после чего расстреляна.

В 1956 году Георгий и Варвара Гвахарии посмертно реабилитированы.

 

Баллада о блюминге. Часть 8

Эти строки гремели в начале 30-х годов.

Были события и культурного плана в Макеевке. За несколько дней до Первомая в Макеевке выступает большая группа писателей. Затем в город приехал автор знаменитой «Гренады» Михаил Светлов. Еще через несколько дней в клубе шахты «София» - обсуждение книги В.Хмары «Без лямки». Идут в Макеевке гастроли МХАТа и театра сатиры, демонстрируется новый художественный фильм «Тихий Дон».

Но, несмотря на такое многоцветье событий, все-таки главные из них происходят, конечно, на металлургическом заводе. Начинается монтаж блюминга и строительство домны №6.

Весь май о тех незабываемых событиях рассказывают «Правда», «Комсомольская правда», «Макеевский рабочий» и заводская многотиражка «Домна». Сегодня, читая те далекие репортажи, мы можем всем сердцем почувствовать, понять, что тревожило, волновало, вдохновляло, вело на трудовые победы героев легендарной первой пятилетки.

В помощь монтажникам Ижорский завод прислал своих специалистов. И 22 июня в заводском клубе состоялся необычный вечер – «Вечер блюминга». Интерес к нему на заводе был очень велик, и потому комитет комсомола попросил гостей рассказать о том, как создавалась эта гигантская машина. 

 

Бригада монтажников Калинина и Васильева. 1932 г.

 

 

Вот что рассказал на этой встрече ижорский металлург Н. Жуков: «В августе 1930 года мы приступили к проектированию блюминга. Нашлись скептики. которые утверждали, что мы не справимся с закалом, не сумеем на нашем ветхом и устарелом оборудовании отлить станину весом в 110 тонн. Мастер фассонно-литейной мастерской, проработавший полвека на заводе, Иван Арсентьевич Румянцев был уже на пенсии. Но, узнав, что ижорцам поручено почетное дело, немедленно явился на завод.

Румянцев работал самозабвенно. Не один десяток бессонных ночей провел он в поисках наилучшего решения задачи: как провести формовку сложных частей блюминга в маленькой и плохо оборудованной фассонно-литейной мастерской. Иван Арсентьевич предложил соорудить бетонный кессон и в нем производить формовку. Когда вырыли яму, там оказалась вода. Это было для всех неожиданностью. Пришлось покрыть дно ямы булыжником и только затем приступить к формовке. Работали по 16-18 часов в сутки, без выходных, при сильных морозах. Температура в мастерской доходила порой до 19 градусов ниже нуля. Но надо было работать, и мы работали. Землю отогревали горячими болванками и жаровнями.

Заливка велась из двух ковшей одновременно. Свыше ста тонн металла нужно было вылить за 8-10 минут.

Это было опасно, но все обошлось благополучно. Аварий не было. Правда, у бригадира формовщиков И.А. Бахвалова, находившегося вблизи ковша, загорелась куртка. Румянцев приказал Бахвалову немедленно покинуть мастерскую, но тот остался на посту до конца заливки.

Большие трудности были и в механическом цехе. Не было нужных станков. Пришлось дооборудовать цех. Не хватало одного расточного станка. Его разыскали на свалке, заменили шестерную передачу ременной. Это увеличило число оборотов. Старый фрезеровщик Гидлевич потратил две недели на то, чтобы переоборудовать свой станок для обработки станины блюминга.

На сборке создалась, казалось бы, безвыходная ситуация. Опытнейший мастер сборки П.П.Кошелев был тяжело болен. Говорили, что мало надежды на его выздоровление. Но друзья, старые кадровики завода, окружили больного заботой, привлекли лучшие медицинские силы Колпино. Когда П.П.Кошелеву полегчало, он попросил прислать чертежи домой и оттуда давал распоряжения монтажникам. Вскоре он появился на заводе и приступил к сборке блюминга. (П.П.Кошелев впоследствии руководил и монтажом блюминга в Макеевке. - Авт.)».

Свою речь Н. Жуков закончил так:

- У нас не хватало знаний. У нас не было техники. У нас не было чертежей. Но у нас было нечто большее: большевистское упорство, воля и сила партии - и мы создали советский блюминг. Свое слово сдержали. А макеевцы?

 

 

Баллада о блюминге. Часть 7

И вот наконец 1 мая 1931 года...

Многотысячные колонны макеевцев шли по главной улице города: физкультурники... курсанты городского аэроклуба... шахтеры...

Особое оживление царило в колонне металлургов. 30 апреля, на день раньше срока вспыхнуло пламя в крупнейшей в СССР доменной печи №5. Заводчане в тот же день рапортовали о своей победе любимому наркому Серго Орджоникидзе.

Шли демонстранты... Пели песни... Плясали под веселые гармоники... Несли портреты руководителей партии, лозунги...

А на металлургическом заводе опять горячая пора. В диспетчерской и в кабинете директора не смолкали телефоны. То из Ленинграда запрашивали, не прибыл ли еще эшелон с оборудованием первого советского блюминга, то сопровождающие сообщали с очередной железнодорожной станции, что эшелон прибудет завтра, 2 мая.

- Подготовьте площадку для разгрузки, - напоминали они. - Не забудьте!

Макеевцы не забывали об этом. На субботниках и воскресниках готовили они площадку. Даже после первомайской демонстрации многие металлурги не удержались, заторопились на завод.

И вот - 2 мая. Пыхтя я посвистывая, осторожно въезжает на территорию завода паровоз, везя за собой одиннадцать платформ с бесценным грузом. И когда он останавливается, сотни людей устремляются к эшелону. Каждому хочется увидеть, потрогать руками детали будущего гиганта советской индустрии. 

Центр г. Макеевки в момент Первомайской демонстрации. Начало 30-х годов ХХ ст.

Блюминг весил 1650 тонн (старые блюминги - не более 600 тонн). Лишь одна рабочая станина должна была достигать 67 тонн. Для перевозки такой махины пришлось изготовить специальные восьмиосные платформы.

Затем осенью начался монтаж здания цеха. Делали фундамент под главный мотор мощностью в 7 тысяч лошадиных сил.

Много и других событий произошло в далеком 1931 году: борьба за улучшение работы транспорта, обучение горному делу молодежи, прибывшей в Макеевку из разных областей Украины, трудовые победы горняков, выход пертого номера ежедекадного бесплатного приложения к «Макеевскому рабочему»...

И даже стихи Маяковского:
Я знаю - город будет,
Я знаю - саду цвестъ,
Когда такие люди
В стране в Советской есть!
 

Баллада о блюминге. Часть 6

24 апреля 1931 года на Ижорском машиностроительном заводе было закончено строительство первого в СССР и тринадцатого в мире блюминга. Тяжелый, напряженный, буквально героический труд многих людей завершился победой!

Ижорцы рапортовали о том, что с честью выполнили наказ партии: «Сегодня на два дня раньше срока, под умелым руководством парткома, завкома профсоюза и особого конструкторского бюро, нами был выпущен первый советский блюминг! С неослабной настойчивостью и упорством, руководимые своей партийной организацией, дрались ижорцы за каждую станину, за каждую деталь, за каждый грамм литья...» Затем они обратились к макеевчанам: «Товарищи макеевцы! Ответьте нам через ц.о. «Правду», готовы ли вы к его приему и пуску? Мы передаем заказ революции в ваши руми».

Вся страна восхищалась ижорским трудовым подвигом. Ведь за событиями на стройке все следили с таким же напряжением, как через годы, во время Великой Отечественной, следили за событиями на фронте. Вот как обратился к ижорцам замечательный большевик Сергей Миронович Киров, имя которого носит Макеевский завод: «Вашими большевистскими усилиями и настойчивостью одержана крупнейшая победа в деле индустриализации Советского Союза и освобождения нашей страны от иностранной зависимости».

И даже Горький Алексей Максимович говорил: «...Рабочие старинного Ижорского завода создали в условиях технически нищенских блюминг анафемских размеров, машину - вещь совершенно удивительную».

Ижорцы уже благословляли в дорогу свое детище, но макеевцы все-таки не могли его еще принять. В строительстве было серьезное отставание. К ижорцам приехал представитель металлургов Константин Федорович Водолазский с просьбой задержать отправку оборудования в Макеевку.

Блюминг все еще оставался на Ижорском заводе, безмолвно ожидая своего часа. Ожидая того момента, когда он «схватит сильными вращающимися валами-рольгангами пышущую жаром многотонную болванку, сожмет ее, и болванка помчится к рабочим валкам. Раскаленная сталь будет изгибаться в бешеном движении, скрежетать, рваться в сторону. Но тщетно! Валки схватят за голову золотую змею, вберут ее в себя и пошлют дальше. Так, переходя из валков в валки, сталь будет покорно сжиматься, пока последняя пара валков не выкинет ее из стана. И это уже будет не просто сталь, а рельс, по которому пойдут поезда, или тавровая балка, которая ляжет в основание новой мощной плотины...» (О.Л. Поздняков. «Ижорцы»).

О том, что первый блюминг будет установлен в Макеевке, было известно уже всей стране. А вот сколько преград и трудностей внутри завода, знали лишь те, кто находился непосредственно на месте, дышал с заводом одним воздухом, чей пульс бился в унисон с заводской техникой.

Монтаж блюминга, 1932 год

Курировал эту стройку нарком тяжелой промышленности СССР Серго Орджоникидзе. Неоднократно он бывал в Макеевке, общался с рабочими, живо интересовался всем, что происходит на заводе.

 

А проблем было предостаточно: нехватка людей, техники, рабочих инструментов. И это при довольно ограниченных сроках. Но макеевцы не могли ударить в грязь лицом. На заводе делалось все для того, чтобы как можно быстрее преодолеть препятствия, принять блюминг и приступить к его монтажу. И вот место очищено от мусора, площадку выровняли. Но этого недостаточно. Надо рыть котлован. Делалось это с большими трудностями, вручную - грунт оказался каменистым.

 

 
Страница 4 из 33