1 октября 1930 года был объявлен Всесоюзным днем ударников. Отметить его было решено полным выполнением планов. Газеты Макеевки призывали: «Металлисты, шахтеры, химики! Стройтесь в ударные батальоны третьего года пятилетки!» В этот день не подвели мартеновцы - выполнили задание ровно на 100 процентов. Но закрепиться не сумели, на следующий день норму не выполнили. Однако к ним пришла уверенность в своих силах и возможностях, и они вызвали на соревнование доменщиков завода. Доменщики вызов приняли.
Знаменательным стал день 1 октября и в истории города - Макеевский металлургический и трубный заводы впервые перешли на 7-часовый рабочий день. Особое внимание в те дни было обращено на механизацию выемки угля. Не было дня, чтобы в горсовете, горкоме партии, на производственных совещаниях различного уровня не поднимался, не рассматривался этот вопрос. Из номера в номер появлялись публикации на эту тему в городской газете «Макеевский рабочий». Дело в том, что поступающие на шахты врубовые машины работали не на полную мощность, часто простаивали из-за плохой подготовки специалистов, по этой же причине высокой была и аварийность механизмов, а следовательно, много времени уходило и на их ремонт.
Поистине огромную роль тут играл человеческий фактор. Ведь любая, самая передовая техника оказывается простой грудой металла, если человек не овладеет секретами работы на ней. Но для горняков тех лет ближе и понятней был древний традиционный обушок, а к врубовой машине многие из них относились порой с недоверием и осваивали ее с неохотой. Вот поэтому и стали все чаще и настойчивей звучать в ту пору девизы, похожие скорее на приказы: «Стального забойщика - на полный ход!», «Ни одной безработной врубовки!», «Врубовку возьмем на буксир!», «Дорогу врубовке!», «Врубовкой подрубим обломовщину!»...
А 10 октября 1930 года вообще был объявлен Днем врубовки, в который ни один «механический забойщик» не должен простаивать. И все же врубовки внедрялись и осваивались медленно. А планы пятилетки требовали увеличивать темпы добычи угля, чтобы выполнить их в те самые четыре года, о которых вдруг заговорили и в ЦК партии и в рабочих коллективах. Чья первоначально это была инициатива - неведомо до сих пор, но ее подхватили и всеми силами стремились воплотить в жизнь.
Намеченные по настоянию Сталина цифры пятилетки были и без того немыслимо высоки и невыполнимы, а тут появился и этот призыв насчет четырех лет. Достичь таких результатов было возможно лишь удвоив, утроив, а может, и удесятерив усилия тех, кто стоял у огненных печей или рубил уголь в забоях. И партия, правительство, средства массовой информации, вся пропагандистская машина страны стремилась вдохновить рабочего человека на это титаническое напряжение. И, надо сказать, это давало результаты.
Шахтеры, металлурги, весь рабочий класс страны был охвачен стремлением добиться рекордных показателей на своих рабочих местах. Опыт того, кто достиг высоких показателей, стал перекрывать сменные задания, пытались изучить, внедрить на других родственных участках, его портреты украшали первые полосы газет, его всячески поощряли: кожаным костюмом, путевкой в дом отдыха, новой квартирой. Неспроста впоследствии, вспоминая годы первой пятилетки, старые горняки и металлурги говорили, что это было, пусть и трудное, но прекрасное время.