Вместе с немцами свирепствовали и казачьи отряды генерала Краснова. Вернее, свирепствовали больше, чем оккупанты. Решив коренным образом расправиться с революционно настроенными рабочими, они брали на учет семьи красногвардейцев и коммунистов, отказывали им в продовольствии, выгоняли из домов. Пытаясь наладить производство, они заставили инженера В.В. Огановского разыскать те самые вагоны с оборудованием, отправленные ревкомом в Царицын. Поиски не дали результатов, и в бессильной злобе красновцы инженера расстреляли, обвинив его в содействии большевикам. Семью его выкинули из квартиры на улицу.
Подобных примеров привести можно было бы немало, но лучше будет, если мы обратимся к воспоминаниям очевидца тех событий - жены макеевского большевика Игната Афанасьевича Сверчкова Прасковьи Семеновны Головиной, которые она написала уже в 1968 году. Воспоминания объемные, но мы приведем здесь отрывок, касающийся именно тех событий в 1918 году. Вот эти страницы:
«2 октября мой муж Сверчков был арестован офицером карательного отряда князя Муратова, свирепствовавшего в Дебальцево, Енакиево и Макеевке. В этот же день этот офицер в сопровождении трех белогвардейцев произвел обыск у нас на квартире, забрал фотографии и документы мужа.
- Где ваш муж?- спросил он.
- Не знаю. Он поехал искать работу.
- Теперь он находится у нас в арестной камере. Можете прийти с ним проститься, его расстреляют.
Третьего числа я пошла в арестный дом, который размещался в здании бывшей царской полиции, добиваться свидания. Свидания не дали, но Сверчкова я увидела, когда его в наручниках провели тут же по коридору, охраняемого белогвардейцами с шашками наголо. Мы ничего не могли сказать друг другу, так как раздался грозный окрик «Тихо, ни звука!»
На следующий день в полиции мне сказали, что я смогу увидеть Сверчкова в комендатуре города, куда его скоро привезут. Действительно, там мне разрешили ожидать.
Под конвоем четырех охранников с винтовками наперевес ввели Сверчкова в стальных наручниках в коридор комендатуры, где я с ребенком на руках ожидала его. В открытых настежь дверях, выходящих в коридор, показался старый генерал. Он распорядился снять наручники с рук Сверчкова и разрешил мне подойти к нему проститься. Муж хорошо владел собою, а у меня все в сердце окаменело. Муж принял от меня спящего ребенка, поцеловал его, потом подался ко мне и, целуя меня в щеку, вполголоса произнес:
- Меня выдал Панфилов. Это тебе на всякий случай. Нет, я не плакала. Я держала себя в руках и понимала, что плакать нельзя.
Генерал продолжал стоять в дверях, наблюдая за сценой прощания молодой жены с грудным ребенком на руках с мужем-смертником. Потом он сделал несколько шагов к письменному столу, взял какие-то бумаги, возвратился, отдал их одному из конвоиров и снова стал у порога. Наконец, у него вырвался вздох:
- Боже мой! Какие молодые жизни гибнут...
Авторы: Николай Хапланов, Елизавета Хапланова