В книге И. Гонимова «Старая Юзовка» об эпидемии 1892 года сказано следующее:
«Очагом заразы вначале стал Кавказ. Особенно угрожающий характер приняла эпидемия в июле, ко времени созревания фруктов и овощей. Пришедшие на Кубань на заработки батраки в панике хлынули из зараженных мест назад. С поездов снимали сотни людей, корчившихся в предсмертных судорогах.
В Ростове были установлены наблюдательные посты, не пропускавшие ни одного подозрительного больного. Толпы рабочего люда, стремившиеся из зараженных местностей на север, стараясь миновать Ростов, направлялись окольными дорогами и заражали на своем пути ночевки и колодцы.
Больше всего народа направлялись в Донбасс, где промышленные предприятия могли дать заработок лишившемуся работы батраку и сезоннику. Но именно промышленные предприятия Донецкого бассейна с их ужасными квартирными условиями, загрязненной водой и снабжением рабочих из хозяйских лавочек представляли наиболее благоприятную почву для распространения болезни.
В начале июня холера стала быстро распространятся по всему Донецкому бассейну.
С рудников началось такое же поспешное бегство, как недавно с плантаций и полей Северного Кавказа. Возникли перебои с рабочей силой. Нередко в шахту спускали зараженных людей, которых болезнь еще не успела сломить. Они умирали там, под землей, в забое или штреке, и десятник, чтобы не вызвать паники, переносил труп в какой-нибудь укромный уголок и оставлял его там иногда на несколько дней».
Горнопромышленники края провели в Харькове экстренный съезд при закрытых дверях. Участвовали в нем самые крупные магнаты Донецкого бассейна: Авдаков, Карпов, Алчевский, Мсциховский, Юз, Лямин, Миненьков, Козловский от Брянского завода и Кашицкий от Днепровского общества. Участвовал в съезде и владелец обширных земель и крупных угольных рудников макеевского района Иловайский.
Но потом круг участников съезда расширили, пригласили еще некоторых крупных шахтовладельцев. Нужно было срочно решить, где брать деньги на устройство лазаретов, на санитарно-полицейские бригады и другие меры по борьбе с холерой. Никто из магнатов выделить эти средства не согласился.
Раз умирают рабочие, решили они, пусть рабочие и выделяют деньги из кассы вспомоществования увечным.
Дело в том, что за год до этого на руднике Рыковского произошел ужасный взрыв, в результате которого погибло более 300 шахтеров. Съезд горнопромышленников выделил тогда Рыковскому 5000 рублей для раздачи пострадавшим. Но они к тому времени к нему еще не поступили, находились в общей кассе вспомоществования. Теперь решили именно деньги из этой кассы и пустить на борьбу с холерой. Рыковский, а с ним Карпов и Прохоров возражали, боялись, что это вызовет бунт горняков.
Но медлить было нельзя. О холере заговорили уже за границей. На русские пароходы в заграничных портах был установлен карантин. Терялось время а с ним и доходы. А холера в Донбассе свирепствовала. Она вырывала сотни жизней в день, а горнопромышленники все собирались приступить к организации борьбы с нею. Их практически интересовала не сама эпидемия, а ее последствия, потери, которые они могут понести.
Наконец царь на докладе министра поставил резолюцию: «Позаимствовать из кассы помощи увечным 26 тысяч рублей». Других денег в стране так и не сумели найти.
Но мероприятия съезда по борьбе с холерой заключались лишь в одном - в санитарно-полицейском надзоре. По поселкам и рудникам поехали специальные «дроги», часть из которых перевозила больных из квартир в бараки, другая часть возила покойников на кладбище.
Санитары в балахонах и рукавицах крючьями стаскивали мертвецов и полуживых с нар и постелей, упавших на улице, поливали их известью и везли на кладбище. Картина не для слабонервных. Улицы опустели, никто никуда не ходил, боясь заразиться. Увидев встречного, шарахались в сторону - вдруг заразный.
Николай Хапланов "Макеевка История города (1690-1917) Книга 1"