Уголь есть не всюду. Иногда его находят как раз там, где раскинулись земли сельской общины. Тогда шахтовладельцы обращаются к общине с просьбой отдать нужный им участок в аренду за плату. Отдать или нет решали на сельском сходе. На него приходили только главы семей. Было примерно так: староста громко обращался ко всем собравшимся мужчинам, спрашивая:
Господа крестьяне, шахтовладелец Марков просит у нас землю в аренду для постройки шахты. Условия такие...
И староста подробно объяснял мужикам, какой участок, за какую плату и на какой срок просит казачий подъесаул Марков. Потом спрашивал:
Так согласны ли вы отдать землю в аренду?
Согласны! - хором отвечали мужики.
Староста снова обращался к ним с тем же вопросом. И сход снова подтверждал свое согласие. И так три раза подряд, чтобы уж точно было ясно, что возражающих нет.
Деньги общине были крайне нужны. Ведь выйдя из крепостной зависимости по указу 1861 года, землю крестьяне получили не бесплатно. Жители той же слободы Макеевки по выкупному договору обязаны были в течение 49 лет выплачивать на 491 ревизскую душу за 1817 десятин 52373 рубля. Сумма по тем временам колоссальная.
Поэтому крестьяне и вынуждены были отдавать в аренду общественную землю шахтовладельцам Маркову, Рыкову, другим. Даже Иловайский земли, которые когда-то принадлежали ему, но после отмены крепостного права ставшие общинными, покупал под открывавшиеся им шахты землю по 734 рубля за десятину.
Она, земля-матушка, земля-кормилица всегда была предметом споров, судов, недоразумений и нечестной зачастую спекуляции. То дрались за наследственный удел родные братья, то судились за степные просторы сами Иловайские, то возникали споры при межевании между соседями... Даже проигрывали в карты.
Один из Иловайских проигрался и был вынужден продать свои угодья за бесценок таганрогскому купцу Моспину. Тот построил там поселок, назвал его своим именем и теперь этот город в Донбассе так и называется - Моспино. Тот, что еще до второй половины XX века входил в состав Макеевского района.
Те, кто работал на земле, обрабатывал ее, всегда лелеяли ее, берегли, ценили. Однако бывали случаи, когда крестьяне отказывались выходить на пахоту или косовицу. Но не потому, что не любили землю, а из-за притеснений или обмана со стороны помещиков.
Так было, например, в 1831 году, за тридцать лет до отмены крепостного права, когда заволновались, вышли из повиновения мужики Макеевской слободы, принадлежавшей тогда еще помещику Ивану Григорьевичу Иловайскому. Трудно уже установить, в чем выражалось это неповиновение чуть ли не двухвековой давности.
Скорее всего, Иловайский вместо трех положенных дней заставлял мужиков выходить на барщину все дни недели, не оставляя им времени для работы на своих наделах. Такое за этим хозяином, да и многими другими, как известно, водилось. Неведомо, были ли какие стычки с властями, жертвы. Известно лишь, что прокурор Области Войска Донского в рапорте генерал-губернатору сообщал, что крестьяне слободы Макеевской в имении есаула Иловайского вышли из повиновения, за что виновники строго наказаны.
Наказания в те времена, как известно, были в основном следующие: битье батогами, отсидка в «холодной», каторга, отправка в солдатчину. Не избежали такой участи и бунтари слободы Макеевской. Правда, служить «вере, царю и Отечеству» им, возможно, пришлось не 25 лет, как было положено, а 20, ибо в 1833 году солдатчину по велению государя скостили на пять лет.
Потомкам их впоследствии стало еще легче: с 1874 года срок рекрутчины вообще сократили до 6 лет. Но это время придет когда-то. Бунтарям же Макеевской слободы пришлось «искупать вину» не менее двух десятилетий.
Николай Хапланов "Макеевка История города (1690-1917) Книга 1"