И если когда-то сюда бежали от помещиков или уходили от них в «Юрьев день» одиночки или в редком случае семьи, убегали от страшных засух, которые приводили к неурожаям (например в 1833 году), то теперь шли целыми ватагами, вереницами, а иногда и целыми деревнями. На шахты... На шахты... На шахты...
А шахты, словно голодный дракон, проглатывали всех, кто попадал в их объятия. И спускались мужики в преисподнюю, в тартарары, перекрестившись и с напускной бодростью выкрикнув:
- Прощай, белый свет!
Скрипели канаты, опуская их в земные недра и выдавая на-гора добытые ими пуды топлива. И появлялись в разговорах этих людей новые слова, которых до этого не знал русский язык, которых не заносил в свой знаменитый словарь великий знаток языка Владимир Даль: «на-гора», «забой», «саночник», «бадейный», «воротный», «отгребщик», «мышеловка», «обушок», «штейгер», «упряжка», «глей», «шурф», «выброс газа»...
| Землянка шахтеров, конец XIX в. | |
А еще рождались песни. Их было немало. Их не создавали поэты и композиторы. Они вырывались из людских сердец. Непроизвольно, как потребность выразить свои чувства, свою печаль или радость. И часто можно было видеть, как вечерами, усевшись у бараков, шахтеры под гармонику-ливенку выводили:
Нет, ребятушки, трудней.
Чем работа шахтарей:
Шахтер рубит, шахтер бьет,
Под землею ход ведет.
А эта вот песня и вовсе называется «На макеевской степи». Она длинная, из многих куплетов, появилась чуть позже, когда уже существовал завод англичанина Юза. Но все же приведем несколько куплетов:
Как на юзовском раздолье,
На макеевской степи,
На макеевской степи
Инженеры попрошли,
Инженеры попрошли,
Пласты угля понашли.
Там нарыты, ямы-норы.
Где работают шахтеры.
Одна яма есть такая
Преогромная, большая:
Сорок сажен глубины,
Три аршина ширины.
Много было таких песен. И «До свиданья, белый свет!», и «Шахтер пашенки не пашет», и «Не хочу я в шахте жить», и «Горемыка-шахтер», и «Жалоба шахтера»... А еще были грустно-веселые «Страдания», которые под ту же ливенку пели девчата из горняцких поселков:
Провались ты, шахта-яма!
Только жалко - милый тама.
Провалитесь, шахты-зданья,
Моя боль, мои страданья!
Распроклятый, рудник пятый,
Где ты милого запрятал?!
А еще такие:
Над холодною водой
Пролетела утица.
Мой залетка в темной шахте
Днем и ночью трудится.
Есть на руднике порода,
Не порода - сатана.
Сколько бедного народа
Искалечила она.
А эти вот «Страдания» родились на одной из шахт тогдашнего Дмитриевска. На какой - говорят сами ее строчки:
Эх, у нас на Буросе
Между улицей
Парень крикнет петухом,
Девка курицей.
Николай Хапланов "Макеевка История города (1690-1917) Книга 1"